По первоначальному плану Ф.В. Сухотина, утвержденному Боярской думой 4 января 1637 г., линия укреплений должна была соединить город Белгород и будущий город Карпов. Но после анализа территории боярин и воевода князь Никита Иванович Одоевский, руководивший организацией работ по строительству вала, существенно скорректировал маршрут прохождения земляного вала и принял решение о строительстве еще одного города – Болховца. Таким образом, осенью 1646 г. в междуречье Северского Донца и Ворсклы были основаны города Карпов и Болховец, ставшие единым рубежом и соединенные одним земляным валом.
Территория, на которой построили в 1646 г. город Карпов, была известна еще с середины XVI в., она использовалась сторожевой и станичной службой и во многих источниках зафиксирована как Карпово сторожевье. К 30-м годам XVII в. значение этой территории становится очевидным, и в 1644 г. принимается решение о строительстве стоялого острога на Карповом сторожевье. Причина такого решения в том, что «тою Муровскою сакмою в прошлых годах приходили татаровя в курские и ливенские, и в иные, в украинные места»[1].
Острог поставили «на четыре угла», а по углам его построили четыре глухие башни «по горе, возле кручи, от ворскольской же стороны по крутой горе»[2]. В своей отписке белгородский воевода Н.М. Боборыкин указывал, что острог он поставил «белгородскими служилыми и жилетцкими людьми»[3].
В Карповском остроге, в четырех стенах, без учета длины стен башен указано 117 саженей с четью[4]. В реконструируемой нами развертке периметр острога с учетом длины башенных стен составляет 138 саженей –почти 300 м. В описании Карповского острога нет сведений о высоте стен. Такие данные мы находим в сметных книгах Белгородского стола, а также в последующем описании периметра города Карпова, где высота прясел равняется двум саженям. Такие величины не случайны, этот размер задала сама природа: деревья нашего региона произрастают в основном в больших и малых урочищах, соответственно их высоту и диаметр задает зона произрастания. Как в XVII в., так и в наши дни основной размер строительного леса шесть метров в отрубе (около трех с половиной саженей). Бревно закапывалось в землю на одну сажень[5] (таким образом, его нижний край был ниже зоны промерзания почвы, что укрепляло надежность конструкции), а его надземная часть возвышалась примерно на две сажени (более четырех метров). Поэтому при отсутствии указания высоты острожных прясел в реконструкции будем использовать величину в две сажени.
Роспись начиналась с Раскатной башни с проезжими воротами. Особенностью этой башни был раскат, устроенный с фронтальной стороны площадкой на бревенчатых столбах, на которую через прорубленную калитку из башни выкатывали пушку. Такое описание дает представление об одном из вариантов раскатных башен на Белгородской черте. Башня была срублена в четыре стены, длинною по три сажени. Высота башни до обламов равнялась трем саженям с локтем. В этих саженях, как указывал воевода, находилось 30 венцов сруба, над ним 10 венцов обламов, шесть венцов в шатре и девять венцов в клетке. Башня имела три моста. Для пушечной стрельбы на среднем мосту было прорублено четыре окна. На этой же башне находился вестовой колокол. Башню и клетку покрыли тесом.
От Раскатной башни до Верхней башни, «что над рекою, над Ворсклом» протяженность острожной стены составляла 25 саженей с четью. Острог по этому пряслу поставили и кровати, и обламы, и катки, и лестницы поделали и бойницы просекли. Башня Верхняя «над рекою, над Ворсклом» срублена в четыре стены, с размером стен по 2,5 сажени. Высота башни до обламов – две сажени с локтем. В ее срубе 24 венца, 7 венцов обламов, пять венцов в шатре и 8,5 венцов в клетке. Один мост находился в башне, второй был в клетке. Крыша башни и клетки была покрыта липовым тесом[6]. От Верхней башни по стене «по крутой горе» до Нижней башни, «что над рекою, над Ворсклом» протяженность острога составила 35 саженей. На этом прясле по острогу сделали обламы, поставили катки и лестницы, а за острогом «тарасы поделали» и бойницы проселки[7]. Башня Нижняя «над рекою, над Ворсклом» срублена в четыре стены, по 2,5 сажени каждая. Высота башни до обламов три сажени без локтя, в них 24,5[8] венца сруба, семь венцов обламов. В башне и в клетке по одному мосту. Башня и клетка покрыты липовым тесом. От Нижней башни, что «от старого валу»[9] и до башни, которая «от Обиходного колодезя», протяженность острожной стены равнялась 22 саженям. По острогу на этом прясле стояли обламы, катки, кровати и лестницы, а в остроге были сделаны бойницы[10]. Башня «от Обиходного колодезя»[11] была срублена в четыре стены, мера которым по 2,5 сажени. Высота башни до обламов 2,5 сажени, в этих саженях 24,5 венца сруба. Обламов семь венцов, в шатре пять венцов и в клетке 6,5 венцов. В башне один мост, а другой в клетке. Башня и клетка покрыты липовым тесом. От башни, стоявшей от Огибного Колодезя и до Раскатной башни длина острожной стены составила 35 саженей.
По Карповскому острогу над пряслами были установлены обламы, сверх них смонтированы катки. С внутренней стороны крепостных стен были устроены лестницы для подъема на кровати и просечены бойницы для ведения огня из пищалей[12]. Приведенная конструкция стен характерна не только для Карпава и Болховца. Такое устройство крепостных стен широко использовалось и в других городах, а так же при устройстве ослона земляных валов Белгородской черты.
Построенный в 1644 г. стоялый острог в Карпове просуществовал недолго. Перед правительством стояла задача перекрыть один из основных путей вторжения татарских отрядов – Муравский шлях. Летом 1646 г. под руководством воеводы князя Н.И. Одоевского начинаются работы по насыпке земляного вала от Северского Донца до Ворсклы. Воевода В.П. Шереметев, посланный по царскому указу в сход к Н.И. Одоевскому и руководивший работами по насыпке вала от реки Ворсклы к Белгороду, в своей отписке в Москву указывал, что лес для нового города они заготовили и доставили к месту, а город «почели делать августа в 15 день»[13]. Документы не сохранили сведений о том, как были использованы материалы острога, построенного в 1644 г., но с большой долей вероятности мы можем, говорить, что он был демонтирован, так как информации о нем больше не встречается. А бревна от его башен и стен были использованы при строительстве Карпова в 1646 г.
Непосредственно описания города и его укреплений в своем сообщении В.П. Шереметьев не привел, поэтому фактические размеры крепости Карпов, выстроенной в 1646 г., мы узнаем только из росписи 1652 г.[14]
Периметр города за время своего существования претерпел существенные перестройки. Главным фактором, который повлек за собой изменения, стал трагический случай 1668 г., когда пожар уничтожил почти все деревянные оборонительные сооружения города, за исключением «оставшейся от пожара» Московской башни[15].
Конструкция стен построенного города была схожей с конструкцией стен Карповского стоялого острога. Город Карпов был поставлен острогом, а «по острогу обламы, а на обламах катки»[16]. Описание начинается с Московской проезжей башни. Далее перечисляется конфигурация башен, наличие обламов, караульных шатров и кровельного покрытия. Из параметров указывается только длина прясел между башнями.
В настоящее время нам не известны архивные материалы, которые содержат сведения о размерах башен города Карпова в первые годы его существования, поэтому в реконструкции их параметров мы используем средние величины башенных конструкций города Болховца на 1678 г. Такой подход оправдан тем, что у этих двух городов были одни и те же строители – стрельцы приказа Артамона Матвеева из состава Передового полка В.П. Шереметева[17]. Основная масса башен в Болховце имела следующие параметры, приведенные нами к средним величинам: ширина – 4,50 м, высота до обламов – 4,15 м, обламы – 1,68 м, караульный шатер – 1,68 м. Высоту кровли от обламов и высоту кровли над шатром применим по аналогии с размерами Карповского острога на 1644 г. В данном случае получаем недостающий размер шатровой крыши над обламами со средней величиной 1,32 м.
При сравнении главных башен Карпова (Московская) и Болховца (Муравская) прослеживается схожесть их конструкции и размеров. Данные башни доминировали в своих городах. Их сходство прослеживается на протяжении нескольких десятилетий. Обе они были шестистенные, имели по три ряда бойниц и по два моста межэтажных перекрытий. Почти одинаковые размеры стен, а в верхней части они были схожи наличием шатровых клеток-чердаков.
На увеличение количества башен в Карпове повлиял пожар 1668 г., уничтоживший значительную часть городских сооружений. Поэтому к 1672 г. городские укрепления были основательно перестроены. Важно еще и то, что вблизи Карпова произрастало достаточное количество леса, необходимого для такой глобальной перестройки, которая была сделана в 1669–1670 гг.
Строительство города после большого пожара в короткие сроки говорит о важности его в системе городов Белгородской черты. Тем более, что в государственных интересах России с середины XVII в. определяется приоритетным не южное, а западное направление.
Поскольку второй крепостью рассматриваемого рубежа был Болховец, необходимо реконструировать и его укрепления. Как мы указывали выше, решение о строительстве города Болховца принял воевода Большого полка князь Н.И. Одоевский. «В устье, где впал в речку Вязелицу Болховой колодезь, от Карпова Сторожевья в осьми верстах, пристойну быть жилому городку»[18].
Первоначальный периметр стен города должен был составить 300 саженей, но перед самым началом строительства, после оценки площадки, принимается решение поставить город с периметром 556 саженей «с полусаженью». «И августа в 23 день тот город заложили, башни рубить почели дубовые и меж башен вал делать учели»[19]. После того как на площадке провели разбивку («обкладку») будущего города, стало понятно, где и какие башни необходимо поставить. По факту завершения строительства периметр города вместе с башнями насчитывал 569 саженей[20].
По сложившейся практике пред тем как приступить к строительству города, делался предварительный расчет необходимого материала для устройства башенных и прясельных конструкций. А так как решение о строительстве Болховца принималось по ходу насыпки земляного вала от Северского Донца до Ворсклы, кн. Н. И. Одоевский делает еще одно важное распоряжение. Сообщая в Разряд, он указывал «А лес мы, холопи твои, на те башни велели взять для поспешения в Белгороде, которой готовлен на острожное дело»[21]. Вероятно, нехватка леса на городовое дело являлась основной причиной, по которой Болховец не был ослонен острожной стеной в год его строительства. Такое обстоятельство может быть связано со строительной практикой, когда земляному валу давали осесть, чтобы в последующем поставить на нем стену в виде стоячего острога. Ослон как правило ставился с фронтальной стороны городского вала.
В этом городе было семь башен, между которыми был возведен земляной вал высотой в 1,5 сажени (3,24 м). Если учесть, что основная высота бревенчатых острожных прясел по городам черты была около 4 метров, то становиться понятно, что земляной вал был достаточно высокий. Но все же такое устройство крепости сохраняло высокий риск ее захвата противником, и в Москве было принято решение об усилении городских стен бревенчатым острогом.
Примечательно, что в Болховце не было не одной угловой башни, тем не менее, городские стены образовывали угол в юго-западной части, что отличало его от Карпова. Наличие угловых башен очень важно для определения конфигурации крепости и привязки ее к современной местности, но это тема будущего исследования, так как она требует изучения не только письменных источников, но и местности, картографического и археологического материала.
В.П. Загоровский в своей работе «Белгородская черта», рассматривая укрепления Болховца, отмечал, что город был одновременно и земляным, и деревянным[22]. Он писал что «враг должен был сначала преодолеть земляной вал; спустившись с него, он оказывался перед дубовой стеной»[23]. Такое предположение следует признать неточным, так как 19 июля 1657 г. кн. Г.Г. Ромодановский писал в Разряд о том, что силами солдатских полков Ф. Вормзера и Я. Лесли город Болховец был «ослонен дубовым облым лесом». Солдаты нарубили обламы и положили катки[24]. Изнутри города, с русской стороны вала верхний порог (ступень) укрепили досками для удобства подъема на городовой вал. Из этого документа и последующих росписей Болховца мы видим, что город был ослонен острогом[25]. В противном случае противник мог в ходе осады вести огонь с вала, который для него становился хорошим укрытием.
Рассматривая укрепления городов Карпова и Болховца, мы видим, что размер Карпова немного меньше. В то же время количество башен меньше в Болховце – всего на одну до карповского пожара и на две после его возобновления. Это, конечно, существенный факт, так как от количества башен зависела артиллерийская мощь города. Другим существенным преимуществом в системе укреплений Карпова было наличие в 70-е гг. XVII в. пяти шестистенных башен против одной в Болховце, что в свою очередь давало преимущество его ратным людям в случае осады. В них можно было разместить больше людей, чем в Болховце. По периметру Карпова были устроены три этажа бойниц для ведения «огненного боя», а в Болховце было только два таких яруса.
В этом небольшом сравнении двух городов мы попытались показать отличия крепостных сооружений, обусловленных, в первую очередь, географией и тем фактом, что строительство Карпова планировалось еще в 30-е гг. XVII в., в отличие от Болховца, который был построен исходя из оперативной обстановки. Однако строительные параметры, примененные на двух объектах, очень похожи, вероятно, это было связано с тем, что эти города строили одни и те же подразделения.
Первое описание городских башен Болховца находим в росписи 1652 г.[26] Это единственный год, когда роспись начинается с ближайшей башни в сторону Белгорода. В последующем практически все описания будут начинаться с проезжей Муравской башни. Поэтому в графической реконструкции на этот год мы приводим расположение башен к единообразию описания от Муравской башни по часовой стрелке.
В периметре города находилось семь башен. Три проезжие и четыре глухие. На их фоне выделялась своими размерами единственная шестистенная Муравская башня. Ее высота составляла без малого 20 м, а ширина в поперечнике почти 11 м. Остальные башни по предлагаемой нами реконструкции проезжие и глухие высотой от 10,5 до 12 м и шириной от 6,3 до 6,5 м.
Поставленный город был расположен в непосредственной близости к Муравскому шляху. Отсюда и название главной башни, обращенной в сторону шляха. Примечательно, что в ближайших городах – Белгороде. Карпове, Хотмыжске и некоторых других по Белгородской черте главные башни, с которых начиналось описание города, назывались «Московскими». В случае с Болховцом предпочтение было отдано наиболее опасному направлению Муравскому шляху. Башен с таким названием мы больше нигде не находим.
Сложилось так, что из общей массы архивных документов по Болховцу за XVII в. наиболее полное описание городских башен было сделано не в год его постройки – 1646, а несколько десятилетий спустя, в 1678 г.[27] Учитывая, тот факт, что все башни простояли на своих местах до 70-х гг. XVII в., используя описание четырех башен с караульным шатром, не подвергшихся перестройке, мы предлагаем графическую реконструкцию городских башен по состоянию на 1652 г.
На перестройку того или иного города влияли не только осада врагом или пожары, но и решения, принимаемые в Москве, которые зачастую были обусловлены внешнеполитическими обстоятельствами.
С восшествием на престол царя Федора Алексеевича по его указу в 1676/77 гг. в города «Белгородского полку, в городы, которые в черте и по черте и за чертою» велено «городовые и острожное строенья и всякие осадные крепости починить»[28]. В этой связи в Болховце провели капитальный ремонт: острожное строение по пряслам осталось без изменений, а вот по башням перемены произошли[29]. Изменилась ширина их стен. Произошли изменения и в конструкциях некоторых башен: они уменьшились в высоте в связи с тем, что в них были демонтированы караульные вышки. Изменения коснулись трех глухих башен и Везелицкой проезжей башни, стоявшей в непосредственной близости от слободы Пушкарной, к которой подходила обводненная пойма реки Везелки.
Возможно, что одной из причин, повлиявших на решение перебрать существующие башни, было отсутствие достаточного количества строительного леса в пределах Болховца. По ходу работ менялись подгнившие бревна и обрезались их обветшавшие концы, что в свою очередь привело к уменьшению длины башенных стен. Вероятно, демонтаж четырех караульных шатров был связан с тем, что в годы их эксплуатации они себя не оправдали. Главный акцент был сделан на ведение наблюдения в сторону Муравского шляха с Муравской и Глухой (напротив вала) башен, обзор с которых велся за прилегающей территорией как в русскую сторону, так и на крымскую. Болховская проезжая башня функционировала преимущественно как хозяйственно административные ворота, но с обязательным караульным шатром.
[1] РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Д. 184. Л. 14.
[2] РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Д. 184. Л. 84.
[3] РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Д. 184. Л. 23-24., 82.
[4] РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Д. 184. Л. 68.
[5] Загоровский В.П. Белгородская черта. Воронеж. 1969. С. 79.
[6] РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Д. 184. Л. 56.
[7] Выражаем благодарность А.Г. Бобову за помощь в подготовке материала.
[8] Так в деле.
[9] В данном случае речь идет о неизвестном вале более раннего времени.
[10] РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Д. 184. Л. 62.
[11] Вероятно, это не точное название, так как в XVII и XVIII веках прочно вошло в оборот название речки «Огибной колодец».
[12] РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Д. 184. Л. 65 – 66.
[13] РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Д. 184. Л. 249.
[14] РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Д. 332. Л. 511.
[15] РГАДА. Ф. 210. Оп. 6д. Д. 82. Л. 256.
[16] РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Д. 332. Л. 511.
[17] Жигалов В.М., Бобов А.Г. Болховской рубеж. Белгород. 2017. С.79.
[18] РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Д. 184. Л.299.
[19] РГАДА. Ф. 210. Оп.12. Д. 412. Л. 14.
[20] РГАДА. Ф. 210. Оп.12. Д. 78. Л. 153.
[21] РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Д. 1412. Л. 19.
[22] В.П. Загоровский Белгородская черта. Воронеж. 1969. С. 178.
[23] В.П. Загоровский Белгородская черта. Воронеж. 1969. С. 178.
[24] РГАДА. Ф. 210. Оп.12. Д. 391. Л. 83 – 83 об.
[25] РГАДА. Ф. 210. Оп. 6. Д. 77. Л. 499 – 500.
[26] РГАДА. Ф. 210. Оп.12. Д. 332. Л. 506.
[27] РГАДА. Ф. 210. Оп.6д. 94. Л. 100 об.-103.
[28] РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Д. 1358. Л. 3.
[29] РГАДА. Ф. 210. Оп.6. Д. 94. Л. 100 об.